«Ошибка, ошибка… – Джеб пытался совладать с бешенством. – Это моя и Абрамова ошибка».

Нельзя было брать на «Кассандру» Родика и Весельчака, людей, не нюхавших пороху. Они были хороши и передавали атмосферу беззаботности и авантюризма в пиратских набегах. А как воины оказались слабы, неподготовлены. Они были вином в хмельном коктейле, оттого вкуснее казалось целое. Они не хотели войны, не хотели крови. Они жаждали красивой жизни. Это было их право жить так, а не иначе, думать так, а не по-другому. Они не должны были умереть.

Хаким…

Он словно предвидел именно эти две смерти, рассчитывал, что первыми лягут эти два парня.

Джеб глянул на Чижика… Но впору смотреть внутрь себя, выискивая погрешности . Почему он послал с Коком Тимура? Два жлоба на такую плевую работу – запеленать заряд и выкинуть его за борт! Ах, если бы он отрядил с Николаем Весельчака или Родика…

Джеб дал автоматную очередь поверх голов малолетних пассажиров «Кассандры». Только так он мог привлечь их внимание и собрать всех в одном месте.

Он скосил глаза на зачехленный спасательный надувной плот, даже успел отметить табличку на его контейнере: вместимость, серийный номер и наименование изготовителя.

Это был хороший плот. Он мог быть спущен на воду вручную при помощи автоматического разобщающего устройства – гидростата. Он имел спусковой линь, закрепленный к стеллажу, и при сбросе на воду натянувшийся линь открывал клапан баллона, содержащего углекислоту. О подобном устройстве мог бы в деталях рассказать французский ныряльщик Пьер Фини.

– Шевелись! Все к рубке! – Блинков дал еще одну очередь. – Тишина на судне! Я сказал – тишина! Кому из вас прочистить уши?! Назад! – прикрикнул он на женщину в невесомой брючной паре.

Но Ранья Санна была настроена решительно.

– Бандит! – выкрикнула она в лицо Джебу и занесла руку для удара.

Ее голова превратилась в пчелиный улей. Все мысли – ядовитые пчелы. И все они развернулись для смертельного укуса.

Джеб перехватил ее руку и сжал двумя пальцами. Даже выносливые мужики ломаются после этого приема джиу-джитсу, падают на колени и стонут от боли. Ранья лишь морщилась. Она вся вспыхнула и, подобно маленькому зверьку, приготовилась к сопротивлению. К тому, что морской разбойник начнет насиловать ее при детях. Она распалилась до белого каления. И в этом возбужденном состоянии, когда ее грудь вздымалась, натягивая кофту, она увидела в Блинкове зверя. И у нее неожиданно помутилось в голове, внизу живота зародилась слабость.

– Я прошу тишины, – сбавил обороты Джеб. Его голос стал много мягче. – Я не хотел делать вам больно.

– Но никак не можете остановиться! – дрожащим голосом воскликнула женщина. – Что я вам сделала? Вы дали мне по морде, сейчас хотите сломать мне руку. В каком месте я перешла рельсы вашему бронепоезду?

Только сейчас Блинков вспомнил эту выносливую женщину. Он улыбнулся ей.

– Смешно, да?

– Я не хотел делать вам больно, – повторил он. – Вы любите бегать по рельсам, это ваша проблема. Я здесь для того, чтобы спасти вас и ваших подопечных. Они американцы. По-английски вы говорите хуже меня. Я хочу, чтобы они слушали меня и только меня.

Джеб дернул Ранью за руку и поставил рядом с собой.

– Внимание! Судно заминировано. И я не знаю, когда прозвучит взрыв. Поэтому план такой. Когда судно ляжет в дрейф, начнется ваша эвакуация. Здесь достаточно плотов, чтобы взять на борт всех.

Санна не верила Блинкову. И если бы она решилась сказать это, то следующим образом, списывая косноязычие на неважный английский: «Я продолжаю недоверять вам». Она дернула Джеба за рукав:

– Дети боятся воды. Они проходят реабилитацию. Неужели вы не видите, что они в панике?

– Человек, по приказу которого заминировали корабль и чьим гостем вы являетесь, сказал мне: «Ты научил плавать даже мертвых». Если они сами не в состоянии спуститься в плот, я буду бросать их с палубы.

– Скажите, кто вы?

– Я и сам не знаю, – честно ответил Джеб. – Мне нужно подняться на мостик и отдать команду лечь в дрейф. У вас будет время сходить в каюту Камиля и посмотреть короткий видеоролик.

– Если он не страшный, – не удержалась и съязвила Ранья.

– Да не думаю, что вас что-то может напугать. – Он указал на двух молоденьких девушек. – Ваши помощницы?

– Это руководители группы. Американской. А я руковожу попечительским советом округа Красное море. И то, что вы сказали, меня касается. И я проверю ваши слова. Я посмотрю… видеоролик.

Ранья зашла в каюту Камиля. Мороз пробрал по коже, когда она увидела труп незнакомого мужчины. Потом она увидела его на экране телевизора. Фу, мерзость! И еще одна. С экрана Камиль обращался к Блинкову, а Ранье показалось – к ней. Руки у нее опустились. Как и Блинков, она винила себя. Ее «попечительская» инициатива привела к этой драме. Во всем виновата только она.

Блинков появился на палубе и подошел к стеллажу, нависшему над бортом. Подозвал Ранью и одну из ее помощниц, американку лет двадцати пяти, одетую в ярко-красные шорты и желтую майку.

– На этом плоту я покажу, как мы будем эвакуировать детей. Останется еще три плота, они смогут взять на борт до шестидесяти человек.

Он рванул ручку разобщающего устройства, и контейнер со спасательным плотом полетел за борт.

«Камнем», – пронеслось в голове «котика». Почему пришло такое сравнение? Пусть даже камнем. При затоплении судна на глубине три с половиной метра спасательный плот освобождается самостоятельно с помощью того же автоматического устройства и всплывает.

– Что? – спросила Ранья.

Джеб перегнулся через борт и провожал взглядом контейнер. Плот не избавился от него и не принял свою форму. Нет газа в баллоне или не сработал клапан. Или…

Блинков понял, что ни один плот не раскроется.

– Что? – еще раз спросила Санна.

– Плохо дело. Камиль оставил вас без спасательных средств. Теперь наше спасение в скорости. – Он подозвал Музаева. – Тимур, посмотри, нет ли в машинном отделении компрессора. Если есть, тяни шланги на палубу и накачивай плоты.